Увидеть своими глазами
Владимир Полупанов, aif.ru: Александр, вот вы с американскими музыкантами «ручкались», выпивали. Знаете их привычки, взгляды. Почему, кроме группы Garbage, никто из мировых знаменитостей не выразил соболезнования жертвам бесчеловечного теракта в «Крокусе»? Все они живут своими мелкими интересами и ничего не знают? Допускаю, что простые работяги могут и не знать, но элита должна быть хорошо информирована, что на самом деле происходит.
Александр Маршал: Шон Пенн приезжает в Киев и дарит своего «Оскара» Зеленскому. О чём это говорит?
— И о чём?
— Значит, не информированы. Или у них там другая информация распространяется. И они не понимают, что на самом деле происходит. В Америке много людей, которые в принципе не знают, где эта Украина находится, им не до этого. А Шон Пенн, Анджелина Джоли, Джессика Честейн, Боно и еще ряд мировых звезд для чего в Киев ездили? Себя пиарить и поучаствовать в пиаре Зеленского? Думаю, всё, что они знают: в Киеве у власти актёр. «Ага, наш коллега. Надо поехать, поддержать». А почему на Украине сейчас эта власть и что вообще происходит, они не в курсе.
Вот поэтому-то я и езжу на передовую — чтобы видеть все своими глазами, а не из новостей всё знать, не из уст тех, кто в этом ничего не понимает и не знает, и на этом основании делать выводы. Я истинную картину вижу и помогаю, чем могу. Трачу много средств на то, чтобы отправить туда бронежилеты, дроны, тепловизоры и т. д.
— А спеть везде есть возможность?
— Я побывал почти во всех «горячих точках». И когда приезжал на передовую со своей гитарой, думал: «Нужны ли им мои песни?» А ребята накануне из боевой вернулись, с потерями. Спецназ. Но начинал петь — и видел, как у них оттаивают глаза, они приходят в себя. И у меня отпали все сомнения. Это нужно, необходимо делать. Недаром же в Великую Отечественную были фронтовые бригады, которые поднимали бойцам дух. Да, бывают моменты, когда петь негде и не до этого. Но я всегда стараюсь спеть. Поэтому гитара со мной. Слушают с удовольствием, аплодируют. Если нет возможности спеть, то хотя бы пообщаться, обняться, поговорить. В день трагедии в «Крокусе» я как раз был там. И ребятам по телефону, когда можно было его включить, показал кадры из «Крокуса». «СВО — это война, — сказали они. — Как можно было в тылу такой зал на 6 с лишним тысяч мест оставить без охраны?» Эти твари вошли туда, как к себе домой.
— Какой дух у наших ребят в зоне СВО?
— На высочайшем уровне. Часто говорят: «Если у тебя будет возможность, можешь передать наверх — не хотелось бы, чтобы Россия „заднюю включила“. Иначе непонятно, за что мы здесь воюем».
«Горжусь этими пацанами»
— Боевые действия — это огромный стресс для любого человека. Видел ли людей там, разочаровавшихся в жизни?
— Не могу влезть в душу каждому. Но у тех ребят, с кем виделся и общался, я этого не наблюдал. Наверняка, есть разочаровавшиеся, особенно после серьёзных боев. Принято говорить, что наша молодёжь никчёмная, я и сам иногда грешил этим — всё время в интернете, в гаджетах сидит… А сейчас, наблюдая за этими ребятами, как правило, молодыми, могу сказать, что у нас лучшая молодёжь в мире. Горжусь этими пацанами, многие из которых мне годятся в сыновья.
— Разговаривал ли ты с украинскими пленными?
— Да, было дело. Как оказалось, не все там фашисты. Да, мозги промыты практически у большинства жителей Украины. Есть упёртые националисты, вся эта бандеровская нечисть. Но есть и нормальные люди, которые попали на фронт, потому что их пинком туда загнали. Человек сдался в плен сам, потому что понимал всю бессмысленность сопротивления и что эта война будет проиграна Украиной. С Россией нельзя воевать, никому ещё не удавалось ее победить.
Говорил я и с нашими пленными, которые вернулись в Россию. Такие ужасы рассказывали. Нам говорили, что мы с украинцами братья. Никогда мы не были братьями с теми, кто это сейчас творит. Мы воюем с детьми и внуками бандеровцев, которых Хрущёв в 50-е выпустил. Сначала на Майдане и по киевским улицам ходили проплаченные студенты с мирными лозунгами «Хочу в Европу», а потом потихоньку подтянулись вооруженные бандеровцы, которые взяли власть в свои руки. И пошло-поехало. Люди в Донбассе увидели всё это и поняли, что со всей этой нечистью им не по пути. И стали защищаться. На Украине памятники полководцам, воевавшим против Гитлера, стали сносить, запрещать говорить по-русски, а потом из Киева поступила команда «фас», и эти нелюди пришли в Донбасс истреблять население — убивать детей, стариков, женщин, всех подряд.
Помню, у меня был концерт в Донецком парке. В каком году точно, не помню, но задолго до СВО. На концерте было много народу, а в городе — пустота. На меня тот Донецк по сравнению с советским периодом произвёл гнетущее впечатление — чистота идеальная, но совершенно пустые улицы, даже автомобилей мало. Не по себе стало. А когда вошёл в свой гостиничный номер, в котором еще в советское время останавливался, там были окна крест накрест заклеены, как во время Великой Отечественной войны. Аж мурашки по спине. «Вот до чего мы дожили, — подумал я, — кошмарище». Вечером я пел в парке, и после концерта подошёл к ребятам в камуфляже с автоматами. «Парни, по-моему, всё штатно прошло, без эксцессов?» — уточнил я. «Ты просто не слышал из-за грохота аппаратуры. Когда ты пел, по окраине долбили. Нам хорошо было слышно».
Комментарии