Большой драматический театр им. Товстоногова закрыл сезон концертом баяниста Владимира Розанова на Малой сцене. Это первый его сольный концерт в театре, где он служит уже 10 лет. Розанов известен не только как баянист-виртуоз, но и как композитор, автор музыки, в том числе, к спектаклям БДТ, и как солист оркестра Теодороса Курентзиса MusicAeterna. После концерта «РГ» расспросила музыканта, для чего ему нужен драматический театр и для
Давайте сразу уточню, вы играли концерт в БДТ на баяне или на аккордеоне? Ведущая употребляла оба названия — а в чем различие?
Владимир Розанов: Самое простое объяснение: у аккордеона на правой клавиатуре — клавиши, как у фортепиано, а у баяна — кнопки. Сегодня любой пневматический инструмент с мехами для нагнетания воздуха универсально называют аккордеоном, добавляя: клавишный или кнопочный. Слово «баян» применяется ко второму типу аккордеона, это чисто русское название, отсылающее нас к архетипу славянского бродячего певца. В других странах баян называют по-своему.
В БДТ я играл на кнопочном аккордеоне итальянской марки «Пиджини», хотя у меня есть и баян нашей марки «Юпитер». У них очень разные характеристики звука. «Юпитер» — под стать названию — действительно обладает мощью, плотной звуковой палитрой. «Пиджини» — конструкция гораздо более тонкая, итальянцы довели звучание инструмента до невероятного изящества. Я люблю оба инструмента и выбираю тот или иной в зависимости от ситуации. Когда требуется мощность звучания, нужен «Юпитер», а когда нужны чистота интонации, певучесть, филигранная техника — скажем, для сонат Скарлатти, — я предпочту «Пиджини».
Баян для многих инструмент народный, для народной музыки, баянисты в старых фильмах ходят по деревенским улицам. Вас это не смущает?
Владимир Розанов: Однажды я пришел в БКЗ «Октябрьский», меня спросили: «На чем играете?» — «На баяне». — «О, народный инструмент! А что играете?». И когда я сказал про сонаты Скарлатти, прелюдии Баха, современную классическую музыку — очень удивились. Но при этом я очень люблю фольклорную музыку, в моем репертуаре ее много, истоки ее очень глубокие и мощные.
А что было важно для вас в программе концерта на сцене БДТ?
Владимир Розанов: Концерт можно разделить на три части: полчаса классики (старые мастера!), полчаса музыки XX века и третья часть — современная музыка. Начался концерт с музыки Баха, написанной для органа, причем, я взял не самую известную маленькую органную прелюдию и фугу. После Баха — раритетные сонаты Скарлатти, написанные для клавесина. Зрители услышали, как аккордеон может заменить и орган, и клавесин. Дальше шла часть вивальдиевской «Зимы», написанной уже для целого оркестра. Потом — «Испанская сюита» Исаака Альбениса, и в этом случае аккордеон заменил гитару. Ну и так до композиторов-современников: Леонида Десятникова, Настасьи Хрущевой, даже группы Linkin Park.
Многих удивлет: как это — баян может заменить орган. Но я бы спросил про другое: а может ли баян дать музыке Баха что-то, чего не даст орган?
Владимир Розанов: Орган и аккордеон в самом деле близки по характеристикам, работают по одним и тем же принципам: звук управляется воздухом, есть клавиши, регистры… Разве что у аккордеона отсутствуют трубы. Орган — «король инструментов», он должен звучать в определенном зале и в определенной атмосфере. А баян — это мобильный вариант, он куда более тесно, физически соприкасается с исполнителем, в каком-то смысле даже уподобляется человеческому голосу, как скрипка или флейта. Орган лишен этой интимности.
Органисты уверяют, что звучание органа подключает слушателя к космическим вибрациям. Не чувствуете ничего такого, когда играете того же Баха на баяне?
Владимир Розанов: Мне кажется, любая классическая музыка помогает человеку выйти за грань насущного, соприкоснуться с чем-то глубинным, иррациональным. Тем более, когда звучит Бах — «В каждой музыке — Бах, / В каждом из нас — Бог», как сказал Бродский.
Насколько обширен репертуар музыки, сочиненной специально для баяна?
Владимир Розанов: Гармонь, предок аккордеона, появилась еще в 1820-е годы, первый век ее бытования — время ее утверждения и развития. Аккордеон же довольно молодой инструмент: он утвердился как концертный инструмент за последние сто лет. Появились и композиторы, писавшие специально для аккордеона или включавшие его в сочинения для ансамбля. Конечно, это несравнимо с огромнейшим репертуаром для фортепиано или скрипки.
Я сам стал писать музыку для баяна — и на концерте исполнил собственное сочинение к фильму Якова Протазанова «Аэлита». В следующем году фильму исполнится сто лет, а в этом году — сто лет одноименному роману Алексея Толстого… Я не популяризатор, я музыкант, стараюсь транслировать в мир через инструмент то, что умею. Но интерес к аккордеону должен формироваться именно сейчас.
На концерте вы впервые исполнили произведение Настасьи Хрущевой «Русский кайрос (8 тактов для баяна)», написанное специально для баяна…
Владимир Розанов: Мы много работали вместе, и «8 тактов» написаны за две недели специально для меня — это сочинение связано с метамодерном, направлением, которое Настя представляет как композитор. На наш с Настей взгляд, надо уметь выходить за границы виртуозности и смотреть на себя как бы со стороны. Она дала мне только 8 тактов, которые я могу свободно варьировать. Убраны нюансы, исключено интонационное богатство, но есть крайности: только громко или только тихо. И только 8 тактов. В этом предельном минимализме одна из важных установок Хрущевой: музыкант должен стать своего рода монахом. Взращивать свой стиль в глубине этого аскетизма. И задача этого сочинения — позволить слушателю насладиться моментом во времени. Только 8 тактов — напоминание о быстротечности времени. Мир очень быстро меняется, но именно сегодня нужно остановиться, сосредоточиться и прислушаться к мотиву.
Как раз в этих «8 тактах» вы использовали такой прием: воздух в мехах уже закончился, но ваши пальцы продолжают стучать по кнопкам, и мы слышали только это жутковатое постукивание, без нот. «Так судьба стучится в дверь»: ведь и понятие «русский кайрос» — апокалиптическое, связано с концом времен, как объясняет композитор.
Владимир Розанов: Да, я пользовался этим на концерте, исполняя и Хрущеву, и финского композитора Петри Макконена. Это обычный прием: когда прекратилась подача воздуха, а ты продолжаешь играть, хотя ноты не звучат. Это особенно содержательно в случае с Хрущевой, с ее мировосприятием: пьеса закончилась, но только здесь и сейчас — а в какой-то параллельной вселенной она продолжается.
Зачем вам, музыканту, окончившему Консерваторию, служба в драмтеатре. Что это вам дает?
Владимир Розанов: Я выступаю и сольно, и в ансамбле, играю с оркестрами. Но в свое время захотелось уйти в театр по простой причине — исполнительской: мне не хватало определенной свободы и артистизма. Искал, что поможет преодолеть скованность. Оказался в Театре имени Ленсовета, выходил с баяном в спектакле «Испанская баллада». А в 2013 году пришел в БДТ: заменил Владимира Михайловича Горбенко, служившего в оркестре этого театра с 1969 года и уходившего на пенсию. С тех пор уже 10 лет здесь и безумно рад, что стал частью этой семьи. Театр стал для меня спасением, он постоянно держит в тонусе. Каждую неделю выходишь на сцену в одном-двух спектаклях, репетируешь… В «Джульетте», например, я выхожу в ярком костюме и чувствую себя частью сценического действа… Будь моя воля, ввел бы актерское мастерство в Консерватории для всех. К сожалению, эта дисциплина там предполагается только для певцов.
Не в каждом театре есть свой оркестр, как в БДТ…
Владимир Розанов: Да, в Петербурге таких театров раз, два и обчелся: помимо БДТ, есть свой музыкальный состав в Александринке и в театре «На Литейном». В советское время оркестры и ансамбли при театрах пользовались популярностью, но с появлением новых звуковых возможностей, в том числе фонограмм, их стали вытеснять. Приятно, что сейчас интерес к живому исполнительству в драмтеатре возрождается. Но БДТ, по-моему, рекордсмен: здесь минимум десять спектаклей с участием музыкантов.
Вы сотрудничаете с оркестром MusicAeterna Теодороса Курентзиса — а зачем им баян?
Владимир Розанов: Теодор стремится использовать все звуковые возможности — и баян необходим Курентзису как яркая краска в его богатой палитре. Я играю в танцевальном спектакле-концерте «Посвящение Курту Вайлю», участвовал в исполнении симфонии Леонида Десятникова «Путешествие Лисы на Северо-Запад», где присутствует аккордеон. Курентзис любит этот инструмент — его, кстати, приняли в Союз композиторов с произведением, где присутствует баян.
Не хотите повторить свой концерт в БДТ в новом сезоне?
Владимир Розанов: 25 ноября состоится следующий концерт с некоторыми изменениями программы. Исполню сочинение молодого, подающего большие надежды композитора Элины Лебедзе. К зиме подготовлю все три части концерта «Зимы» Вивальди (сейчас прозвучала только первая часть). Из нового — прозвучат произведения Дмитрия Шостаковича, Геннадия Банщикова, Арво Пярта и мои новые пьесы…
Комментарии